Официальная история ТОГЭ-4 и ТОГЭ-5 очень скупа. Про них не писала пресса, не снимали фильмов, только секретные. Мы опишем наиболее известные события экспедиции, по крайней мере, те, что известны авторам. Это, конечно, не летопись, но надеемся, что эти штрихи помогут создать образ славной ТОГЭ. И начнём с события совершенно мирового масштаба.  

Запуск первого космонавта 

Полёт Юрия Алексеевича описан и изучен в сотнях книг, газет и журналов. Об участии ТОГЭ в этом общемировом событии известно гораздо меньше. Вот как описал это событие непосредственно Юрий Иванович Максюта — первый командир плавучего измерительного комплекса МО СССР:

«Февраль 1961 г. Борт ЭОС «Сибирь», флагманского корабля ТОГЭ-4. Специальный отряд советских экспедиционных океанографических судов возвращался на свою базу. Позади была полуторамесячная работа, связанная с измерениями параметров полета головных частей новых боевых ракет. Словом, будни морских исследователей. Моряки устали от каприза океана. Февраль в сороковых широтах Тихого океана славится особым постоянством погоды: непрерывный шторм 6         8 баллов.

Тем не менее, ни изматывающая качка, ни крен, достигающий порой 40°, не были помехой работе. Специалисты занимались расшифровкой полученных данных, готовили отчеты и жили возвращением на Камчатку. Настроение у всех было приподнятое, боевая задача была выполнена, щемящее чувство тоски по дому манило к родным берегам.

Отряд держал курс на север, до Петропавловска оставалось восемь суток хода.

Из штаба на борт флагмана поступила телеграмма: «Отставить возвращение, задержаться в районе». Сразу вспомнились слова Главного конструктора на совещании с руководителями экспедиции в конце 1960 г. «Вы нам хорошо помогаете, спасибо,— сказал С.П. Королев, — но впереди сложная работа. Она более ответственная. Права на ошибку нет. Нужна исключительная точность. Вы понимаете, о чем я говорю? Речь идет о качественно новом эксперименте в космосе». Тогда мы поняли: скоро полетит человек. Перед выходом в плавание меня предупредили: «По получении телеграммы возможны изменения в планах работ, подробности — в опечатанном конверте, который вскроете, получив особое распоряжение». И вот оно поступило! Вскрыв пакет с документацией, не без волнения мы узнали: предстоит работа по космическому кораблю с человеком на борту.

В документах указывались координаты точек работы судов, технология работы, порядок передачи экстренной и текущей информации. Особое внимание обращалось на срочность снятия телеметрических параметров по состоянию человека. Среди бумаг имелся лист с рисунком, где был изображен контур человека в скафандре, напоминающем водолазный костюм. На скафандре было проставлено около десятка точек с номерами телеметрических каналов: частота пульса и дыхания космонавта, давление и температура внутри скафандра и др.

В качестве основной задачи нам было необходимо принять и срочно передать по радиоканалам в Тюратам и Центр состояние двух параметров — пульса и дыхания.

В схеме расстановки судов по точкам работы привлекло внимание их необычное построение. Если на боевых работах суда располагались кучно, на небольшом удалении друг от друга, то теперь требовалось расставить их вдоль трассы полета космического корабля, от сорокового градуса северной широты до восьмого градуса южной широты с интервалами 700-900 миль. Для прибытия судов в эти точки к 12 апреля времени оставалось мало, поэтому совещание на борту флагмана было коротким. Корабли разошлись по своим курсам, их повели опытные моряки, за плечами которых была не одна «кругосветка».

Вскоре поступила новая разъяснительная телеграмма; «При выполнении основной задачи быть готовыми (при необходимости) вступить в двустороннюю связь с космонавтом, быть готовыми к использованию корабельных вертолетов, плавсредств и обеспечению поисково-спасательных работ в необходимом масштабе».

Двигаясь в рабочие точки, начали тренировки по предстоящей работе. Принимаемые телеметрической станцией «Трал-К» параметры записывались на кинопленках фоторегистраторов. В темпе приема сигнала каждый канал можно было отслеживать на электронных трубках визуального наблюдения. Среди множества параметров работы бортовых систем космического корабля в оперативном порядке ЦУП интересовали только два. При тренировках на станциях возникло хорошее рационализаторское предложение, позволяющее передавать информацию в темпе приема сигнала.

Наступило 12 апреля. Фоторегистраторы станции «Трал-К» зарядили кинолентой, в фотолаборатории задействовали проявочную машину, в лаборатории дешифровки приготовили бланки для описания параметров.

По 30-минутной готовности на кораблях объявили боевую тревогу, операторы заняли свои рабочие места, включили станции. Поступила циркулярная телеграмма из Тюратама, её зачитали по судовой трансляции: «Точное время старта — 9 ч 6 мин 59,7 с». Старт состоялся, а значит, через 25-30 мин корабль будет в зоне нашей радиовидимости.

Подошло время «ноль» — начало нашего приема информации. Отдается команда: «Антенны в первую точку целеуказаний!» Левая рука оператора — на ручке подстройки АРУ приемника станции, правой делаются переключения на других блоках. Отдается следующая команда: «Протяжка, запись!» Все фоторегистраторы тихо застрекотали. От нарастающего волнения застучало в висках. Кажется, и время вышло — а сигнала нет и нет. Вдруг на экранах ЭЛТ замелькала россыпь, стрелка АРУ энергично заходила влево-вправо. Сделано несколько плавных движений ручкой подстройки — и на трубках индикаторов появился знакомый по тренировкам устойчивый сигнал в виде гребенки со сломанными зубьями. Сердце забилось радостно. Приемник станции переключен на «автомат» (АРУ), оператор докладывает на КП: «Есть устойчивый сигнал».

Далее все как на тренировках. Начальник станции быстро находит среди пичков сигнала параметр пульса, выкрикивает «Ноль!», старшина станции нажимает кнопку секундомера, идет отсчет пичков до конца текущей минуты. Через 60 с старшина командует: «Стоп». Начальник повторяет число «76». Оно вносится в заранее подготовленный бланк и по телеграфу срочно передается в ЦУП и Тюратам. Таким же образом отсчитан параметр дыхания. Через последующие 60 с счет прервался на числе «22», которое стремительно вписано в следующую телеграмму. Таким образом, следящие за полетом космонавта специалисты ЦУПа и Главный конструктор, сидящий в бункере космодрома, получили нужную информацию в темпе ее приема.

Работа продолжается. На всякий случай еще раз, для проверки себя, обсчитали пульс и дыхание, все совпадает. Через 5-6 минут сигнал снова «посыпал» шумами и пропал, космический корабль скрылся за горизонтом. В это время контроль за его полетом начал другой наш корабль и так далее, эстафета продолжалась. Космонавт не вызвал корабли на связь, а это значило, что, как говорят моряки, на борту все идет по штатному расписанию. Наша работа на этом не закончилась: проявлялись киноленты, на столах дешифровщиков снимались отдельные параметры по запросам из Центра.

После отбоя «Боевой тревоги» офицеры и матросы высыпали на верхнюю палубу, выражая свой бесконечный восторг от очередного успеха советской космонавтики. Всех очень волновал один вопрос: «Кто же он, этот советский Колумб XX века, взлетевший на ракете в Поднебесье?» У диаскопов дешифровщики снимали звучащие музыкой параметры работы бортовых систем и жизнедеятельности космонавта. Они тоже задавались вопросом: «Кто он, когда приземлится?» Вдруг по судовой трансляции раздались позывные Кремля. Все замерли от волнения, а знакомый всем голос Левитана прозвучал раскатом грома: «Сообщение ТАСС. Сегодня в Советском Союзе... советский гражданин, майор Гагарин Юрий Алексеевич...» Государственная комиссия в своей телеграмме поблагодарила моряков-тихоокеанцев за работу. Корабли взяли куре к родным берегам. Портрет космонавта увидели в газетах, вернувшись в Петропавловск-Камчатский». 

Наказание «Генерала Ванденберга» 

Небольшие и средней тяжести конфликты и конфузы были с американцами всегда. Мы с ними в полном смысле слова воевали, теперь это сложно представить, но за всю историю российско-американских отношений это было самое опасное время.

Не стоит обвинять их: они проявляли больше любопытства, а мы, как правило, действовали более нагло: не они наших лётчиков ослепляли, а мы их...

Судно разведки командования стратегических сил «Генерал Арнольд» очень давний «коллега». Но поизносился он — поставили его в ремонт, а ему на смену пришёл другой корабль американских ВМС — «Генерал Ванденберг». Эти корабли тоже все свои годы по разному классифицировалось, но всегда служили одной и той же, сходной с нашей, задаче.

Первые конфликты с ними отмечались ещё в 1960-х гг. ЭОС «Сибирь» в 1962 г. возвращалось с боевых работ, «Генерал Арнольд» «хвостом» за ним. Тогда «Сибирь» поднялась выше к Алеутским островам, чтобы провести разведку действий американцев: они прокладывали кабель между Датч-Харбор и Японией. «Генерал Арнольд» снова там — пытается пересекать курс.

Однажды в начале 1960-х гг. на наш полигон пришёл как обычно перед пусками «Генерал Ванденберг», но встал не так как обычно, а чуть ли не в точке предполагаемого падения ракеты. Командир ТОГЭ-4 капитан 1 ранга В.М. Новиков срочно дал телеграмму на полигон запуска, правда, при этом настаивал на том, что пуск откладывать нельзя. Пуск был произведён, сообщили уточнённое время старта, но ракета до полигона не долетела. Или её специально подорвали, или произошла авария.

Чуть позже произошёл казус с американским СКРом и «Чукоткой». Дело было так: корабли встали на свои позиции, для работы, а американский СКР вместо того, чтобы уйти подальше, встал в середине коридора, именно туда, куда предположительно должна была упасть головная часть ракеты. Ракета визуально появилась за 50 с до падения. Наши сигнальщики увлеклись, «забыли» про американца и старательно «давили кнопки» и докладывали по микрофону о всех изменениях увиденного. И вдруг, в последние секунды, у всех поползли мурашки по спине: головка ракеты направлялась в место дрейфа СКРа. В последние секунды она перестаёт светиться и, мысленно продолжив дугу падения, можно только предположить, куда она упадёт. Головная часть упала в 100 м от СКРа. Поднялся столб воды где-то около 40 м, и не успел этот столб упасть, как уже у СКРа поднялась из трубы такой же высоты шапка дыма, и он, с места в карьер, рванул из этой зоны, «Генерал Арнольд» был самым активным. «Обзервейшн Айленд» позднее не так грубо вёл себя: чаще просто мешал вертолёту или ближайшему кораблю. Или покрутит своей «Коброй» у себя под носом и всё. Но командир «Генерала Арнольда» хорошо знал нашу тактику, знал все существующие опасности. «Генерал Ванденберг» не был таким опытным.

Наступили 1970-е годы. Советский Союз полным ходом разрабатывает и испытывает РГЧ. Осенью 1976 г. корабли ПИК пришли и заняли положенные позиции в полигоне «Акватория». На флагманской «Сибири» находился командир ОГЭ-5 Энгельс Яковлевич Краснов и его заместитель Владимир Сергеевич Литвинов. Планировалось два или три пуска. В этот раз В.С. Литвинов не стал размещать корабли по типовой схеме треугольника, а поставил их вдоль «коридора», то есть в ордере четырёх кораблей.

Пошли первые три РГЧ. Их разворот, разброс был незначительным в пределах группы кораблей. Американцам известна плоскость стрельбы, известны стандартные схемы ордера, они уже заняли этот известный им наш треугольник. Ближе к концу, к точке прицеливания, становился «Генерал Ванденберг», если на него полетит ракета — он спокойно её двумя антеннами удержит, отследит. Если есть СКР, то он, как только ракета падала в точку, полным ходом шёл туда.

На кораблях тогда была старая система СК — станция контроля головных частей, могла работать только ретранслятором. В носу вертолёта антенна, внутри стоит эта аппаратура: приемник-передатчик, а в корме КИКа передающая двух канальная антенна. Вертолётчик должен был выполнять очень сложную задачу: никакой навигации не было, он по «нюху», по ветру, по расчёту должен подлететь как можно ближе к точке прицеливания ракеты, «упасть» как можно ниже, принять сигнал и ретранслировать его на корабль.

Ракета летит, она над СССР, пролетела Камчатку. Приняв всё это по связи, Владимир Сергеевич поднимается в штурманскую рубку, чтобы уточнить позиции кораблей: «Готовность 30 мин. Батеньки мои! «Генерал» стоит почти в точке прицеливания!» К Краснову: «Энгельс Яковлевич, Вы знаете?» — «Знаю! И они тоже должны знать!»

От точки падения до «Генерала Ванденберга» было всего 100-150 м, а в головной части около 30 кг взрывчатки.

Командир вертолёта потом рассказывал: «Я лечу прямо на точку прицеливания и вижу, что у меня по носу американский корабль. Ничего не пойму, не должно быть так — обычно он далеко стоит. Штурман, проверить расчёт! Штурман — летим, как можем, все правильно».

Американцы, у них же свобода, высыпали на вертолётку, машут руками, фотоаппаратами щёлкают, плакаты вывесили: «Как дела, Москва?» — как дети. И вдруг как бабахнет! Вертолёт же должен долететь до точки прицеливания, зависнуть над пятном и дать условный сигнал: хотя бы зрительно определить место падения. Вертолётчики видели, как американцы кинулись с палубы корабля во внутренние помещения, сбивая друг друга.

Потом пришла разведсводка флота, была выдержка из газеты, где было написано, что осколки попали к ним на палубу, на корабле образовалась паника, ситуация была критической. 

Поиск К-129 

В 1975 году экипаж КИК «Чажма» под командованием капитана 1 ранга Э.Я. Краснова возвращался из района южнее Гавайских островов, когда получил неожиданное задание — обнаружить и обеспечить слежение за деятельностью непонятного плавучего объекта, размещенного американцами в точке такой-то. Несмотря на то, что экипаж уже возвращался из изнурительного похода, задача слежения была выполнена ровно настолько, насколько позволила автономность корабля.

Сейчас уже ни для кого не секрет, что таинственным объектом было американское судно-платформа «Гломар Эксплорер», которое осуществляло поиск и подъем затонувшей в 1968 г. подводной лодки К-129.

Вот как описывает это событие Николай Черкашин, известный флотский писатель, со слов контр-адмирала в отставке Анатолия Тимофеевича Сунгариева: «Мы понимали: послать большой боевой корабль в центр океана в условиях непрерывных штормов, послать даже в сопровождении танкера, флоту не по карману. Начали выкручиваться собственными средствами. Точнее, «ловить» ситуацию.

Если мне не изменяет память, в начале марта 1975 г. в южной части океана были развернуты корабли ТОГЭ-5 (Тихоокеанской гидрографической экспедиции) для обеспечения полета космонавтов. Корабли КИК — это не скорлупки, а махины по 8-12 тыс. т, с соответствующей начинкой и мореходными качествами. Но главное, они могли использоваться только по плану космического центра в Москве. Следовательно, рассчитывать на их использование мы могли только «попутно», после выполнения поставленной центром задачи. Один из таких кораблей КИК «Чажма» был «уловлен» нашей «конторой» при возвращении из района южнее Гавайев на Камчатку. Ему-то за подписью начальника штаба флота мы и подсунули задачу: довернуть (то есть сделать крюк) в район с центром, обнаружить «Эксплорера», вести слежение, выявлять характер деятельности, обратив особое внимание на возможные признаки судоподъемных работ.

Я далек от мысли, что командир КИК «Чажма» пришел в восторг от такой задачи, да еще в конце изнурительного плавания. Но, тем не менее, распоряжение выполнил. Прибыл в район. Обнаружил. Начал слежение. Совершенно непонятное, невиданное ранее плавучее сооружение. Похоже на морскую платформу, вроде тех, что на бакинских Нефтяных Камнях. Чем занимается, абсолютно непонятно. Какими- то устройствами, похожими на механических роботов, поднимает со стеллажей разноцветные трубы длиной примерно по 25 м каждая, навинчивает и гонит вниз. В течение светлого времени суток прогнал вниз скрутку из 60 труб (то есть на полтора км), потом начал их подъем и развинчивание. И так далее. Волнение океана 6-7 баллов.

Не удовлетворившись донесениями подобного характера, я по ночам, когда на КП флота наступало относительное затишье и связь была разгружена, приходил к связистам и вызывал на телетайп командира КИК, по крохам выуживал из него информацию: «Командир, ты помнишь Кобзаря?» — «Конечно, помню» — «Пожалуйста, ищи признаки, что они его или поднимают, или собираются поднимать» —«Убей меня Бог, не могу найти ничего подобного! Все признаки за то, что нефть ищут».

И так далее, в том же духе. Прошла неделя. Командир донёс: запасы на пределе. С зубовным скрежетом понес на подпись начальнику штаба флота распоряжение: «Командиру КИК «Чажма». Следовать в базу».  

Кокосовые острова «Чумикана». 1982 1983 гг. 

Кто из нас в детстве не мечтал о пальмах, океанах и кокосовых островах? Для «Чумикана» эти острова стали совершеннейшей реальностью. Стали пиком его славы, самой захватывающей страницей его истории.

Семидесятые годы прошлого века характерны тем, что и советская и американская космонавтика активно искали новые варианты продвижения в космос. По мнению авторов, Советскому Союзу удалось не втянуть себя в гонку космических технологий по завоеванию человеком Луны, мы передали эту роль автоматам. Это, несомненно, определило развитие пашей космонавтики слегка в ином направлении. Тем не менее, многие общие идеи продумывались и реализовывались как в США, так и в СССР. Одна из таких идей — создание многоразового космического корабля. Как тогда, так и сейчас, спустя десятилетия, такую конструкторскую задачу все мировые учёные рассматривают, как высшее проявление технологических способностей государства.

Первые разработки многоразовых технологий в нашей стране относятся к концу 1960-х гг. Именно тогда начались работы по созданию беспилотного орбитального ракетоплана (БОР). Конечно, в 1960-1970 гг. это были очень секретные работы и на ТОГЭ-5 вряд ли кто знал о проекте. Это сейчас стало ясно, что БОР был прототипом орбитального самолёта (ОС) «Спираль», нашим ответом на американский космический аппарат Х-20 «Dyna Soar»—то ли разведчик, то ли перехватчик, то ли бомбардировщик. Инженеры, как нашей страны, так и США делали первые неровные и неуверенные шаги в поиске дальнейшего развития космонавтики и, как всегда в истории человечества, военная составляющая играла здесь первую роль. Задача номер один — создать транспорт, а чем его потом загрузить — дело второе.

Авторам хотелось бы предостеречь читателей от смешивания двух различных советских проектов: «БОР» и «Буран». Конечно, космические отрасли развиваются комплексно, иногда сложно сказать, кто первый предложил ту или иную идею, кто первый реализовал её. Но, тем не менее, существует чёткое разделение этих ракетно-космических систем, как по её предприятиям-разработчикам, так и по конечному назначению. «Буран» был более дорогой системой, наверное, считался более привилегированным в каких-то внутренних раскладах генералов, генеральных конструкторов и генеральных секретарей. Многие заделы в других лабораториях активно использовались в этом аппарате. Именно так и встал вопрос, когда для «Бурана» потребовалось не просто создать теплоизолирующую оболочку, но и испытать её в реальном полёте. Оболочка не простая: каждый отсек корабля испытывал разную тепловую нагрузку, а носовая часть и кромки крыльев должны иметь наиболее жаростойкую конструкцию из особого композиционного материала.

Одним из этапов испытаний системы стали испытания в космосе на летающих орбитальных моделях БОР-4, которые должны были подтвердить работоспособность элементов теплозащиты в условиях реального полета по траектории, близкой к траектории «Бурана». БОР и «Буран» во многом похожи, особенно обводы носовой части и подфюзеляжная часть.

БОР-4 представлял собой беспилотный экспериментальный аппарат, являющийся уменьшенной копией орбитального самолета «Спираль» в масштабе 1:2. Корпус имел длину 3,859 м, размах крыла 2,8 м (в промежуточном положении раскладки консолей), стартовую массу около 1450 кг, массу 1074 кг на орбите и 795 кг после возвращения. Аппарат был оснащен комплексом измерительной аппаратуры и системой управления с использованием реактивных двигателей и отклоняемых консолей крыла. Под шифром «Космос-1374» стал планироваться пуск. Аппарат выводился на околоземную орбиту ракетой К-65М-РБ5 (вариант легкой двухступенчатой ракеты «Космос-ЗМ») с полигона Капустин Яр и должен выполнить один виток на высоте около 225 км.

События 3 июля 1982 г. были, пожалуй, одними из первых космических столкновений наших вероятных противников и Советского Союза. До этого многое было не так: пуски ракет были секретными, но плановыми, о которых знали все, кроме наших граждан. Сейчас же в Индийском океане сосредоточилось очень многое: политика государств по разоружению, провозглашённая и реальная деятельность, перспектива быть обойдённым в космосе и возможность получить «сюрприз от вероятного противника» — забытый нынче термин, за которым мы прятали Соединённые Штаты. Концентрация военно-морских и авиационных сил была очень масштабной. С нашей стороны участвовало несколько кораблей и судов различных ведомств: «Космонавт Виктор Пацаев» и «Космонавт Георгий Добровольский», СКР и, конечно, КИК «Чумикан». Задача КИК — приём и передача телеметрических параметров на полигон запуска и последующее участие в поисково-спасательной операции. Основную нагрузку по поисковым действиям несли корабли 3-й бригады поисково-спасательных кораблей Черноморского флота с вертолетами Ка-25 на борту: ПСК «Апшерон», «Донбасс», «Ямал». Поисково-спасательными действиями кораблей руководил командир этой бригады капитан 1 ранга Юрий Гомон.

Всего с нашей стороны было задействовано семь кораблей в радиусе нескольких сотен миль. «Контролирующую» функцию осуществляли самолёты Австралии в виде патрульных самолётов Р-ЗС «Орион» с авиабазы Вильямс Королевских ВВС (Royal Australian Air Force (RAAF) Base Williams) в составе сменных экипажей и палубные вертолёты.

«Космос-1374» приводнился в 560 км от архипелага Кокосовые острова: спланировал в огненной плазме до высоты 4 км, выпустил парашют и лег на волны. В верхней части БОР-4 после приводнения надувался конический баллон-пеленг с мигающим фонарем. Он увеличивал плавучесть аппарата и выводил наружу антенны поисковой системы. Конус навигационного маяка на спине аппарата начал радировать в эфир о своем местоположении. Но промах с расчетным местом приводнения составил почти 200 км! Начались спешные поиски нашего аппарата, причём, как советскими моряками, так и австралийскими. В этот раз слава обошла свои вниманием «Чумикан» — не он подошёл первым, не он отключил систему самоликвидации БОРа. На втором этапе он только лишь прикрывал эту операцию. Всё у него ещё впереди. Но и эта задача не из лёгких. Многие отмечали, что очень реальной была возможность похищения аппарата вероятным противником. Аппарат поднял без единого повреждения ПСК «Ямал» (командир ПСК капитан 2 ранга Виктор Чупаков). Безупречно действовали все экипажи кораблей, которые запеленговали идущий на посадку макет, вычислили по плазменному следу траекторию и место приводнения и в течение не более одного часа с момента приводнения подняли его на борт. Это был успех.

Прошёл почти год. Видимо, экипаж «Чумикана» «отдыхал» между 1982 и 1983 г., обеспечил пару операций «Салюта-7» и спокойно стоял в базе и в заводе СРЗ-49 б. Сельдевой. «Малыши» — корабли пр. 1128 — «пахали», а он, имеющий опыт работы с БОРом, ждал особой команды.

16 марта 1983 г. КИК «Чумикан» был повторно использован для обеспечения запуска БОР-4. Снова районом приводнения был выбран Индийский океан — архипелаг Кокосовые Острова. БОР-4 шёл под именем «Космос-1445». В обеспечении этого полета помогали НИС «Космонавт Владислав Волков», «Космонавт Павел Беляев» и всё те же три спасательных судна Черноморского флота. Для обеспечения военной безопасности был придан СКР Тихоокеанского флота. Наученные прошлым опытом корабли были более рассредоточены. Операция была рассчитана на длительное время и в район был направлен танкер вспомогательного флота ТОФ для осуществления дозаправки кораблей. С австралийской стороны участвовали тоже несколько кораблей и самолётов. В частности, наибольшую активность проявил корабль HМAS «Moresby» и самолёты разведчики «Орион»,

Но на этот раз КИК «Чумикан» выполнил двойную задачу: кроме проведения положенных измерений и передачи информации, он ближе всех оказался к месту посадки. На борту был размещён штаб поиска. После обнаружения аппарата с борта «Чумикана» произвёл взлёт вертолёт, которому предстояло охранять приводнившийся БОР от любопытных гостей до прихода ПСК «Ямал». Да, именно так: поднять плавающий предмет вне территориальных вод имеет право любое судно. Вертолёт завис над точкой падения и, как не пытался его спугнуть «Орион», никуда не ушёл. Именно тогда КИК «Чумикан» засветился в иностранной прессе. Были сделаны многочисленные снимки корабля, БОРа и всей операции. Первые фото сверхсекретного корабля появились в открытой печати, а, стало быть, открыто признано противостояние двух держав на более техническом уровне, более тонком и детальном. Шум в военных кругах по поводу БОРа был громкий. Никто из противников нашей страны не мог предположить уровень такого развития космонавтики, но и не знали, что же ждать дальше.

Вот как этот полёт откомментировал американский журнал «Сайнтифик америкен»: «Еще одним добавлением к советскому комплексу космических средств является небольшой космический самолет многоразового использования. Советские официальные лица еще не признали тот факт, что у СССР есть такой самолет». Это был вызов.

Следует отметить последний штрих: командиром корабля был тогда капитан 1 ранга Ф.П. Попов, начальником ИК капитан 2 ранга Олег Чупанов. Вообще, чумиканцы очень любят рассказывать про этот поход, про своего Фёдора Павловича. Его любили: он был прекрасным моряком, отличным астрономом, но сумел сконцентрировать на себе огромное количество забавных флотских баек. Например, случай с покрытием верхней палубы гудроном. Именно такой способ должен был предохранить корпус корабля от постоянной океанской ржавчины. Для комфорта этот слой, по задумке автора, должен покрываться слоем цемента и, естественно, краски (как же на флоте без краски!?). Зимой этот «бутерброд» хорошо смотрелся (февраль на Камчатке месяц климатически совершенно зимний), но корабль вышел на работы по БОРу, в тропиках палуба раскалилась так, что офицеры и матросы стали прилипать к палубе вместе с тапочками и, кому повезёт, отпрыгивали на одной тапке. Так и спасали БОР: с прилипшими по всему кораблю тапочками. Пошли домой — «бутерброд» застыл и стал отрываться двухметровыми одеялами и весь свободный от вахты экипаж отрывал эти полосы и выбрасывал за борт. Вместе с тапочками. 

Переход «Маршала Неделина» на Камчатку. 1984 год. 

Корабль прошел все положенные испытания: швартовые, заводские, государственные в 1983 г. Вся весна 1984 г. прошла в устранении замечаний — всё-таки первый корпус и ни завод, ни 13-я бригада строящихся и ремонтирующихся кораблей не жалели на это времени.

Экипаж усиленно обучался: на «живой» технике и в многочисленных командировках в различных «ящиках» огромной страны. Командование ИК пыталось оптимизировать использование офицеров, мичманов и матросов. Приходилось то изучать систему гиростабилизации, то перебираться на систему управления антеннами, то переходить в группу АСУ. Это не удивительно: впервые такая служба получала комплексное решение специальных задач.

В мае на борт прибыл новый командир капитан 2 ранга Владимир Фёдорович Волков, именно с ним связана вся последующая активная жизнь «Маршала Неделина» — хороший моряк и опытный командир.

К концу июня 1984 г. все корабельно-судовые мероприятия были почти завершены и корабль начал плановую подготовку к переходу вокруг Европы, Африки и Азии на Камчатку. Перед самым выходом на корабль прибыл командир 35 брКИК капитан 1 ранга Константин Николаевич Трунин. Была сформирована большая группа представителей промышленности со всех систем и механизмов корабля. Последние заводские формальности на рейде мыса Красная Горка. В конце июля начали движение на рейд г. Балтийска — там нас должен «пустить» на переход Балтийский флот. Надо сказать, что доработки, испытания, переделки техники проводились и тогда, и позже. Точнее, они не заканчивались никогда.

На Балтике кораблю как-то не совсем везло: если в бухте Хара-Лахт в 1983 г. во время испытаний якорного устройства была пробита носовая бульба, то летом 1984 г. — утерян кормовой якорь. Какое-то время ушло на получение нового с ЛАО.

28 сентября 1984 г. корабль начал движение из родных Балтийских вод. Предстоял долгий и трудный переход. Причём, если на ИК пока никто задач не возлагал, то безопасность перехода лежала полностью на экипаже и командире. Вахтенные офицеры начали заблаговременную подготовку к «форсированию» Бельтских проливов и Ла-Манша с Па-де-Кале. Каждый получил «свой» кусок пролива и строгие рекомендации знать каждый маяк, маячок, огонь и характер грунта, течения, ветра и прочих тонкостей. Поэтому в Атлантику прошли быстро и без каких-либо проблем. Порадовал ветром Бискайский залив, а дальше чуть не случилось навигационное происшествие. 10 октября вахтенный офицер увидел на горизонте судно. Произвелась неудачная попытка разойтись с ним правым бортом и разошлись, но на таком минимальном расстоянии, что можно благодарить только святых покровителей. Встречным сухогрузом оказался советский «Металлург Амосов».

К сожалению, произошло другое происшествие, из-за которого корабль (к нашему, надо сказать, удовольствию) был вынужден зайти в порт Конакри с 14 по 15 октября.

В походе серьёзно заболел один из вертолётчиков. Он был срочно эвакуирован на самолёт и отправлен на Родину. А мы дополнительно запаслись водой и продолжили путь.

17 октября КИК пересёк первый раз экватор, первый большой корабельный праздник. Дополнительно можно сказать, что на кораблях ещё ТОГЭ-4 существовала замечательная традиция проведения специальных спортивных мероприятий в море. Это очень важно, когда нет ни больших физических нагрузок, ни особых положительных эмоций. Говорят, что традиция родилась в самом начале 1960-х гг. на КИК «Сибирь». Именно для устранения последствий гиподинамии для офицеров корабля и штаба на «Сибири» по инициативе капитана 3 ранга Прохоровича было создано добровольно-принудительное спортивное общество (ДПСО) «Баклан». Вся деятельность общества фиксировалась приказами, составленными в стиле древнерусских рукописей. Например, такими: «Сегодня, года ХХХХ месяца XX дня XX Аркашка Петров, пес смердящий, не вышел на утреннюю зарядку. По этому поводу приказываю: ежедневно с 13.00 до 13.30 по судовому времени на шкафуте ЭОС «Сибирь» имитировать сбрасывание Аркашки Петрова за борт». Но вот Петров вышел на зарядку на 5 мин раньше и тут же пишется следующий приказ: «Сегодня года ХХХХ месяца XX дня XX Аркашка Петров отличился активностью при проведении зарядки, а посему приказываю: на родине Аркашки Петрова в селе (далее следует труднопроизносимое название села) Чувашской АССР в честь сего значительного для мировой общественности события воздвигнуть гранитный булыжник».

С уходом с кораблей Прохоровича функции председателя перешли к флагманскому связисту капитану 2 ранга Обухову и дожили до наших дней, чтобы продолжиться под руководством старшего инженера штаба капитана 3 (а потом и 2 и 1) ранга Л.Е. Демидова. Именно Леонид Евгеньевич организовал замечательные 25- километровые забеги по верхней палубе «Здравствуй, Атлантика», «Здравствуй, Индийский океан» и «Прощай, Атлантика».

22 октября были проведены первые реальные и довольно успешные измерения траекторных параметров с использованием корабельного радиотехнического комплекса КРТК «Зефир-А» — очень сложного и интересного комплекса. А 5 ноября командир получил боевой приказ произвести все виды возможных разведок военно-морской базы США на о. Диего-Гарсия. Задача политически усложнялась тем, что в этот день принимал присягу вновь избранный президент этой страны Рональд Рейган. А мы, благодаря этому приказу, честно получили потом свои чеки Внешторгбанка. Американцы (впрочем, как и мы, но только тайком от замполитов) смотрели шоу инаугурации по телевизору и были застигнуты несколько врасплох. КИК совершенно спокойно обогнул всю северо-западную и северную часть базы, произвёл фотокиносъёмку базы и спокойно удалился полным ходом. Какое-то время американские корабли гнались за «Маршалом Неделиным».

Этот переход был использован для испытаний устройства передачи запасов на ходу. 10 ноября к нам подошёл тихоокеанский танкер «Виктор Колечицкий» и произвёл передачу топлива. Надо сказать, что если вниманием иностранных самолётов мы не были обойдены всё время, после Диего-Гарсии оно увеличилось, то к этому мероприятию оно переросло в постоянную и верную «любовь», которая продолжалась всю не очень долгую жизнь корабля. Особенно тесный контакт был уже в Южно-Китайском море в середине ноября - мы повстречались с авианосцем США «Мидуэй»: сотни снимков «на память» с той и с другой стороны, молчаливое внимание к обеим персонам. Правда для книги отыскать эти фотографии не удалось: секретность экспедиции поражала. Казалось, что меньшим вредом было пройтись по кораблю с открытой бутылкой водки, чем с фотоаппаратом.

За время перехода корабль прошёл через три приличных шторма, если не считать вечную болтанку Бискайского залива, ураганы «Билл» и «Клара» в Восточно-Китайском море долго обсуждались в экипаже. 25 ноября 1984 г, корабль встал к причалу №33 г. Владивостока, а 8 декабря пришёл в отныне родную бухту Крашенинникова Авачинского залива — точка якорной стоянки №58, пройдя более 30 тыс. миль. Это был и остался самым длинным переходом корабля ПИК за всю историю. «Маршал Крылов» почти в точности повторил тропу построенного корабля, но он не стал огибать Африку, а прошёл Суэцким каналом. Вахтенный офицер, который участвовал на трёх театрах плавания — Атлантика, Индийский и Тихий океаны — всегда на всех флотах считался опытным моряком.  

Спасение «Салюта». 6 июня 1985 года. 

Итак, совершенно необычный не только для отечественного, но и для мирового флота корабль «Маршал Неделин» прибыл на Камчатку. Конечно, было повышенное внимание, его посещали многочисленные комиссии, были разработаны даже маршруты посещения корабля, активно обсуждали в пос. Приморском. В местном кафе с романтичным названием «Уют» срочно раздобыли песню «Ах, белый теплоход», которая стала безусловным шлягером на Камчатке.

Местные органы снабжения, узнав, что «Маршалу Неделину» для покраски нужен весь годовой запас белого цвета, стали предлагать покрасить борта в шаровый цвет. Именно так были покрашены корабли ТОГЭ-5. Напомним, что покраска ТОГЭ-4 и ТОГЭ-5 отличалась. К весне 1985 г. борта «Маршала Неделина» стали тёмно-серого цвета. Примечательно, что «Маршал Крылов» был аналогично покрашен ещё на заводе.

Итак, экипаж упивался бытовой славой, но особых успехов на боевом поприще пока не сыскал. Но космос ждать долго не позволил.

Советский Союз активно развивал тему долговременных орбитальных станций, вот-вот на подходе должна появиться совершенно новая станция, которую нам тайно озвучивали, как атомная платформа «Альфа». Советский Союз в этом вопросе был явно и значительно впереди Соединённых Штатов.

15 апреля 1982 г. стартовала орбитальная станция «Салют-7». В период интенсивной эксплуатации на ней отработали четыре основных экспедиции и пять — посещения. Продолжительность пребывания человека в космосе достигла 237 сут. Медицина пришла к выводу, что несколько месяцев человек совершенно спокойно, без риска необратимых изменений организма, может работать в невесомости, а вот дальше — пока вопрос. На станции впервые работала женщина — С.Е. Савицкая. Это была по-настоящему героическая и историческая станция!

В обеспечении жизни этой замечательной станции корабли ПИК принимали самое непосредственное участие. Все без исключения корабли были задействованы в запусках, стыковках, перестыковках транспортных кораблей к «Салют-7», а были они очень многочисленными. Это, наверное, был период самых активных полётов, когда в космос запускалось одновременно по три экипажа. Впервые космонавты в открытом космосе почти на треть нарастили площадь солнечных батарей. Впервые на станции провели серьезный ремонт топливной системы — задача, непростая даже на Земле. А корабли ТОГЭ перестали видеться друг с другом в полном составе.

И, наконец, пришла очередь «Маршала Неделима»: космонавтам В.А. Джанибекову и В.П. Савиных пришлось стыковать «Союз Т-13» с мертвой, неуправляемой станцией, Для экипажа «Маршала Неделина» это была первая самостоятельная работа в океане. Весь личный состав собрали на борт, по традиции (корабли по понедельникам в море не выходят) в воскресенье дали ход, подобрали опоздавших прямо с рейда Петропавловск-Камчатского и вышли за линию мысов. На 6 июля 1985 г. планировалась работа по оказанию помощи космонавтам в реанимации станции.

Экипаж был в курсе всех проблем станции: новости привозили представители науки из московских институтов. Тогда, зимой 1985 г., в беспилотном полете на станции отказала командная радиолиния. В результате солнечные батареи не развернулись в нужное положение, аккумуляторы разрядились в ноль, и лишенный энергопитания аппарат замерз. Такая ситуация не рассматривалась даже как наихудшая, но космонавтам удалось буквально «вернуть с того света» замерзшую станцию «Салют-7», смонтировать временную проводку, реанимировать восемь из десяти аккумуляторов. Можно представить сияющие лица экипажа от такой, действительной, удачи! Владимира Джанибекова все моряки после этого считали почти своим другом: он и «Маршал Неделин» спасли ДОС!

Когда началась эксплуатация «Мира», «Салют-7» остался в космосе для длительных ресурсных испытаний. Предполагалось, что на Землю его вернет «Буран», но ...

6 февраля 1991 г. последний «Салют» сгорел в атмосфере над Южной Америкой.  

Запуск «Бурана». 1988 год. 

В конце 1970-х годов Советский Союз и Соединённые Штаты серьёзно увлеклись созданием кораблей многоразового использования, именно эти корабли признавались апофеозом развития военно-космической техники. В этих технологиях концентрировалась вся промышленность наших стран от электроники и математики, до металлургии. Авторы уверены, что уровня качества единственного полёта нашего «Бурана» Соединённым Штатам так и не удалось достичь. С точки зрения спорта, победа в уровне применения технологий, качестве расчётов и алгоритмов осталась за нами, остальные бегуны могут хоть всю жизнь бегать по стадиону.

Небольшое теоретическое отступление. Одноразовые ракеты-носители — это традиционные транспортные средства для выведение нагрузки в космос. Сложившаяся структура транспортных космических средств была дополнена в 1980-х гг. МТКК «Спейс Шаттл». С вводом в эксплуатацию МТКК американские специалисты предполагали отказаться от производства и применения одноразовых PH. Однако существенно меньший, чем планировался, темп пусков МТКК «Спейс Шаттл» (25 за лет вместо планируемых 40-60 в год) и большие затраты на один пуск (около 100 млн. $) при огромных потребностях США в запусках КА привели к пересмотру первоначально намеченных планов. И хотя производство одноразовых ракет-носителей в США к тому времени стало сворачиваться, они продолжали эксплуатироваться параллельно с МТКК «Спейс Шаттл» — три четверти пусков производилось одноразовыми ракетами.

Катастрофа космического корабля «Челленджер» в январе 1986 г. столкнула США с острейшим дефицитом средств для доставки полезных нагрузок на орбиту. В этот период для запуска американских ИСЗ рассматривалась возможность использования западноевропейской PH «Ариан» и даже китайских PH. А на «Шаттлах» — только такие полезные нагрузки, которые превышают грузоподъемность существующих PH или же требуют обслуживания на орбите или возвращения на Землю.

В отличие от США отечественная многоразовая система «Энергия-Буран» создавалась и позиционировалась сразу именно по этому новому важному качеству — возможности обслуживания и возвращения на Землю тяжелых крупногабаритных объектов. Именно для этого в состав системы включен пилотируемый крылатый орбитальный корабль. Для выведения в космос «обычных» полезных нагрузок у нас имеются дешевые одноразовые PH. Более того, с самого начала разработки было предусмотрено, что PH «Энергия» в этой системе будет всего лишь базовым модульным изделием. Это позволит ценой незначительных доработок создавать новые средства выведения различной грузоподъемности.

Принципиальная разница очевидна. В силу большей массы и меньшего ресурса отечественных спутников прикладного назначения, в СССР было развернуто не просто серийное, а по настоящему массовое производство PH разных классов.

Себестоимость космического транспорта стала падать, а надежность — расти. В результате, к середине 1970-х гг. Советский Союз имел набор космических носителей, позволяющий решать на околоземных орбитах и межпланетных трассах любые насущные научные и практические задачи. Исследования военных и гражданских институтов показали, что многоразовые космические челноки становятся эффективными только при определенном — и очень большом — объеме грузопотока с Земли в космос.

Авторам хотелось бы обратить внимание читателей, что одноразовые PH, по мнению многих учёных, из-за сочетания производство — грузоподъемность — удельная стоимость выведения полезной нагрузки еще долгое время будут оставаться основным средством запуска КА.

На бригаде о существовании совершенно засекреченного объекта знали давно, хотя вслух об этом старались не говорить. КИК «Чумикан» участвовал в испытаниях прототипа, как мы считали, под названием БОР. После этих испытаний «Чумикан» попал в поле зрения западной прессы. Один из авторов этой книги на одном из обучений в городе Северодонецке оказался в группе специалистов, которые полунамёками дали понять, что они работают по этой программе.

Самое сложное в теоретическом проекте было вписаться в требуемую точность посадки: плюс-минус 30 м. Американцам повезло — у них есть огромное плато Солт-Лейк — дно бывшего соляного озера, много километров в ширину и в длину. Садись и не очень-то беспокойся, что промажешь. Они позволили себе решать задачу посадки «Шаттла» на это плато с точностью до километров. В СССР подобного удобства не было. Нужно обеспечить гарантированную посадку с точностью не более 3 м в стороны и 30 м вперед - назад. Орбитальный аппарат получил шифр 11Ф35.

Таким образом, когда КИК «Маршал Неделин» в начале замечательной осени 5 октября 1988 г. вышел в море, почти все знали куда и для чего он идёт, хотя уровень секретности оставался очень высоким. Хотя для экипажа этот выход не был неожиданным — практически весь 1988 г. после текущего ремонта в «Дальзаводе» мы не вылезали из океана. Экипаж участвовал в запусках спутников, обеспечивал связью космонавтов, провел две очень важные работы по ракетам «Скальпель» и «Сатана». Переход к месту обеспечения «Бурана» был лёгким, всё происходило совершенно типично для уже опытного экипажа. Вызывала удивление только точка — далеко на юге Тихого океана и далеко восточнее от Новой Зеландии, этим морям даже названия до сих пор не придумали. Были совершенно наглядные морские карты — белые, как простыни, с редкими упоминаниями о посещении этих мест лет сто назад. Мы понимали, что разработчики «Бурана» старались отвести траекторию полёта как можно дальше от международных путей. Так или иначе, 25 октября «Маршал Неделин» занял предписанное место.

Рядом с «Маршалом Неделиным» оказался наш коллега с атлантической экспедиции «Космонавт Георгий Добровольский». Мы не стали «дружить домами», но было всё-таки приятно увидеть своего. Хотя запуск переносили и переносили, мы ловили кальмаров, акул, а «Космонавт Георгий Добровольский» спокойно ушёл в один из портов Южной Америки.

К середине ноября появились сведения о сливе топлива из ракеты «Энергия». Мы стали теряться в версиях: то ли уйдём домой, то ли застрянем здесь до Нового года. Но почти неожиданно 15 ноября пришёл приказ о готовности к запуску, а перед этим пришёл опять «Космонавт Георгий Добровольский».

Напряжение было серьезным, в работе участвовали все, а тех, у кого находились свободные руки, ставили резервными. Телеметрические параметры принимали оба корабля и параллельно, и дублируя друг друга. Надо сказать, что по количеству задействованных подразделений и объектов схема обеспечения связью этого полёта была очень сложной. Так, «Маршал Неделин» передавал информацию на стационарный спутник-ретранслятор «Радуга», «Космонавт Георгий Добровольский» — на станцию «Орбита» и спутник связи «Молния-1». Как всегда томительно шли минуты до «Старта-2», момента, когда объект появляется в зоне нашей видимости. И совершенно незаметно пролетели минуты измерений.

По плану полёта «Бурана» при возвращении с орбиты предусматривался спуск с боковым маневром для выхода в зону аэродинамической посадки, предпосадочное маневрирование, привод корабля к посадочной полосе, полет по глиссаде и посадку. Поэтому при спуске и маневрировании контролировалась текущая скорость корабля, которая должна быть достаточной для его прихода на аэродром. Бортовой вычислитель по радиосигналам средств контроля рассчитывал отклонения реальной траектории от заданной и сам управлял движением «Бурана».

Результаты, полученные после первого испытательного полета «Бурана» в космосе и атмосфере продолжительностью более 3 ч, превзошли все ожидания: отклонение программы по времени в момент останова корабля на полосе составило 1 с, а отклонение корабля от оси полосы — всего 1,5 м.

Экипаж поблагодарил руководитель программы, командующий ТОФ, Министр обороны СССР объявил телеграммой благодарность. «Маршал Неделин» и «Космонавт Георгий Добровольский» очень быстро дали ход — прогноз погоды был крайне неблагоприятным. С запад, с востока и северо-востока подбирались ураганы. Отстояться или уйти «вниз» возможности не было: зона зарождения айсбергов, циклонов и прочей «дряни». Командир В.Ф. Волков принял единственное, наверное, решение — успеть проскочить между циклонами. Правильно говорят старые моряки: командир может годами ничего не делать ради единственного случая, когда надо принять правильное решение!

Морская обстановка была напряжённой: циркули на мостике летали совершенно горизонтально, всё, что не закреплено, было разбито или утеряно. Одна из волн сломала фок-мачту. Люди по кораблю еле передвигались. Без преувеличения, корабль казался на волоске от гибели. Небольшая поломка у механиков (такая, как произошла через год у архипелага Фиджи) и всё, корабль бы не выжил. Хотя были, конечно, резервные дизели, резервное электропитание и на это рассчитывал В.Ф. Волков. И люди: опытные и мужественные. Иногда казалось, что корабль сутками стоит на месте в полной темноте!

Расчёт отечественных корабелов оказался надёжным: через три дня такой свистопляски корабль — гордость флота с честью вышел победителем!

По словам генерала Владимира Евгеньевича Гудилина, руководителя подготовки и пуска ракеты-носителя «Энергия», в программе «Буран» в течение 18 лет участвовал 1 млн 200 тыс. человек. И я там был...

А 12 мая 2002 г., примерно в 9 ч 40 мин утра, произошел обвал крыши монтажно-испытательного комплекса МИК-112 по сборке элементов системы «Энергия-Буран». Погибло восемь человек рабочих и тот самый «Буран». 

Авария у атолла Фиджи. 1989 год. 

Это произошло в конце 1989 г. Год был очень активным, КИК «Маршал Неделин» то в одном полушарии, то в другом, то на юге, то на севере — пробег приближался к 30 000 миль. Отработав по ракете «Скиф», «Маршал Неделин» возвращался в северное полушарие. Домой экипаж уже не спешил, знали, что вернёмся не раньше Нового года. Периодически и очень сильно доставали проблемы с куревом, с вкусной и ароматной едой — всё как обычно в дальнем походе. Пока он длится, кое- кто успел загореть в южном полушарии и потерять загар в северном или наоборот.

Архипелаг Фиджи. Пролив Ясава. Справа остров Вити-Леву, слева слегка виден остров Ротума. Ветер 20-25 м/с, пятый час утра. Командирскую вахту несёт В. Ф. Волков (его любимая, философская «собачья» вахта). Вахтенный механик—капитан-лейтенант Игорь Ляндин, На ГКП вахту принял капитан-лейтенант Анатолий Курочкин. Волков обычно был молчалив, час или два мог просидеть совершенно без звука («Сижу тут, как Нельсон Ман-н-н-деййла» — его фраза) и вахтенным офицерам было раздолье: самостоятельно поруководить вахтой, покомандовать — всё быстрее время бежит. К тому же ночью давали чай или кофе и это было приятно. А со сном по традиции боролись морковкой — грызли её в больших количествах. Эту привычку на корабль принёс тоже В.Ф. Волков. В ту ночь особо не расслаблялись — был сильный боковой ветер и «Маршал Неделин» с его большой парусностью был опасен в узкости.

Произошло всё неожиданно и совершенно мирно: на ходовом мостике стало вдруг совершенно тихо. Нет вибрации, нет света, не светятся репитеры, не видны кнопки ГГС. Какое-то время корабль сохранял ход, но постепенно стал терять инерцию. В утренних сумерках в малую видимость корабль стало сносить на камни. Произошло полное обесточивание корабля. По «дурной» случайности отказала и система переключения электропитания с основного на резервное. Работала только батарейная телефонная связь, та, которую экипаж ежедневно фактически проверял на осмотре и проворачивании механизмов.

Чтобы понять величину опасности надо представить себя в большом автобусе со спящими пассажирами, у которого отказали тормоза. Командир Владимир Фёдорович Волков всегда говорил тихим голосом, даже очень тихим: буркнет что-то под нос и разбирайся, как хочешь. В эту ночь он был агрессивен и по-командирски страшен: чёткие и громкие команды, точные указания, ясные требования.

Совершенно замечательно сработали механики Николая Николаевича Новикова, Криков у них никаких не было — не привыкли они кричать: на послеобеденном построении обычно выползут из своего грохочущего машинного отделения на солнышко и то ли греются на солнышке, то ли дышат свежим воздухом. Долго и не громко объясняют морякам предстоящие работы. Вот и в эту ночь происходило всё почти тихо. Разобрались очень быстро, а дальнейшая задача — в темноте быстро подать аварийное электропитание, запустить дизели. Причина скрывалась в повреждении одного из дизелей электростанции: шатун пробил рубашку двигателя.

Конечно, паники никакой не было, экипаж верил в надёжность корабля и в свой опыт. Была послана команда на аварийное управление рулём (офицеры иногда посмеивались над учениями по переходу на аварийное управление, которые проводил командир), боевые посты быстро восстановили управляемость и связь с ГКП. Аварийное освещение сработало как надо. На восстановление хода ушло около 40 мин, всё это время нас несло к правому острову государства Фиджи, с которым в то время Советский Союз чуть-чуть разругался.  

«Россия – Америка – 500». Холодной войне – конец! 1992 год. 

В ноябре 1992 г. группа российских общественных и коммерческих организаций и государственных предприятий, объединившихся в консорциум «Европа – Америка - 500», при поддержке Правительства России осуществила международный гуманитарный проект. Он был приурочен к Международному году космоса и 500-летию открытия Америки Колумбом. Проект предусматривал запуск КА с российского космодрома Плесецк, приводнение СА «Ресурс-500» в акватории Тихого океана у западного побережья Соединённых Штатов, поиск его кораблём ВМФ России и доставка СА в г. Сиэтл. Дата — 26.11.1992 г. во время американского национального праздника Дня Благодарения. Этот город был выбран центром празднования 500-летия открытия американского континента. Сам же спутник являлся неким символом возрождения взаимопонимания и доверия между народами двух континентов.

Для обеспечения этого проекта был выбран КИК «Маршал Крылов». Ему поручался поиск СА, его подъем на борт и доставка в назначенное время в Сиэтл. Корабль подремонтировали, выдали бочки с белой, шаровой и зелёной краской, залили топливом по полным запасам, проверили чистоту трюмов и 10 ноября 1992 г. корабль вышел из Петропавловска-Камчатского, взял курс к западному побережью США. Командовал кораблём капитан 3 ранга Вадим Евгеньевич Шардин, один из самых молодых, но опытных командиров на флоте. Начиная с самого выхода в море дул приличный ветер.

Запуск КА был произведён 16 ноября 1992 г. в 0 ч 45 мин московского времени. Для измерения его параметров были задействованы все наземные измерительные пункты России. 22 ноября произошло отделение СА и к работе приступил «Маршал Крылов» со своей аппаратурой измерений, в воздух поднялся вертолёт Ка-27, Спускаемый аппарат приводнился, когда там бушевал шторм почти в 6 баллов, скорость ветра при порывах достигала 22 м/с.

Ни одна инструкция не разрешала работать в таких условиях.

Обнаружив СА, корабль вышел в район приводнения.

Что такое поднять в шторм на борт посторонний предмет пусть даже диаметром 2 м знают только моряки. Предмет мгновенно исчезает из поля зрения, сигнальщики боятся мигнуть лишний раз, каждый поворот корабля приводит к потере ориентации наблюдателей в пространстве. Конечно, помогала и спасала электроника, но она не выручит боцманскую команду, которая занималась работой с БПУ на верхней палубе. Причём корабль впервые в истории ТОГЭ производил подобные действия, если, не считать работы с БОРом. Аппарат был поднят блестяще, с первого раза, это отметили, как наши специалисты, так и американские: невзирая ни на качку, ни на ветер.

Величаво вёз КИК спускаемый аппарат в Сиэтл. 23.11.1992 г. КИК «Маршал Крылов», краса и гордость Военно-Морского Флота России, прежде совершенно секретный и недосягаемый всем разведкам мира, встал на рейде американского города. На борту было постоянно аккредитовано 12 американских изданий, радио- и телеканалов. Об операции, командире и экипаже было подробно написаны десятки репортажей. Тщательно были описаны в СМИ сам корабль и его вооружение. Пресс-конференция с представителями города состоялась 24 ноября, американцы показали себя очень дружелюбными, активными, искренними. 26 ноября СА был передан в музей «Боинга» вместе с материалами, которые он доставил с орбиты. Проводились автоэкскурсии, посещение американских семей. А для иностранных граждан были организованы экскурсии на «Маршал Крылов». За время стоянки борт посетило 23 484 человека.

9 декабря «Маршал Крылов» вернулся на Родину. Замечательным и грамотным моряком показал себя В.Е. Шардин. Звание капитана 2 и 1 ранга он получил досрочно.

А американские газеты написали: «Холодной войне — конец!» 

Спасение «Маршала Крылова». Проект «Иридиум». 

В конце 1990-х в одночасье ценности, с которыми жили офицеры экспедиции, стали для страны незначительными. Медленно угасала активность ВКС, вместе с ними тихо умирала 35 брКИК. В 1991 г. была списана «Сибирь», в 1993 г. — «Сахалин» и «Чукотка», Была понятна судьба пр. 1130. Медленно разворовывался во Владивостоке «Маршал Неделин». Функции бригады передавались 173 брРК, но ничего интересного управление этого соединения для себя в КИК не находило, многое не понимало, чего-то боялось и ничего, кроме лишних забот с экипажами, ремонтами и пополнением огромных запасов, не видело.

На содержание межвидовых кораблей не находилось денег ни у ВМФ, ни у РВСН, ни у ВКС. Красавец «Маршал Крылова потихоньку покрывался ржавчиной и, кроме всего, чуть не «застоялся» в плавучем доке пос. Дунай в конце 1996 г. Таким способом «банкротились» многие корабли великого Российского Флота.

Терялся кадровый потенциал, уходили офицеры, с лейтенантов впитавшие традиции и правила экспедиции. Уходили ветераны — кто перебирался на «материк», кто находил место в других структурах и отраслях. Нужна сильная воля, чтобы сохранить здравый оптимизм и внушить его экипажу. Одному из авторов командующий Камчатской флотилии сказал: «Всё — отстояли твой корабль», но адмирал ошибся: видимо судьбы кораблей в те времена решались уже не в тех: кабинетах.

Командир корабля капитан 1 ранга В.Е. Шардин активно искал внешние средства и быстро понял, что рынок — не менее тяжёлое испытание для флота, чем тотальная ржавчина. Самое удивительное, что всегда находились люди, которые понимали и важность, и нужность пр. 1914 и корабля «Маршал Крылов». В январе 1993 г. Правительство России подписало Распоряжение, по которому Государственный космический центр имени М.В. Хруничева совместно с американской фирмой «Моторола» должен запустить 21 спутник связи по проекту «Иридиум», Война сотовой и спутниковой связи была в самом разгаре. Это стало единственным в то время шансом спасти морской ракетно-космический флот от полного развала.

«Маршал Крылов» справился с задачей на «отлично», все запуски PH со спутниками на борту были проведены совершенно штатно. Между прочим, наземные пункты второй пуск «завалили». Это позволило раздобыть необходимые средства для ремонта, обслуживания и восстановления корабля. Что ещё важнее — это продемонстрировало огромные возможности этого проекта для решения совершенно современных задач, связанных не только с обороной, но и с внедрением передовых технологий. Так «Маршал Крылов» медленно начал выбираться из нищеты последних лет. 

«Маршал Неделин». Пожары 1999 года. 

А что же «Маршал Неделин»? Он находился в очень затянувшемся ремонте в распоряжении ТОФ.

Жители Владивостока давно привыкли к «шарикам» — так иногда называли КИК. В б. Золотой Рог стояли и свои «шары» — суда радиоразведки, и периодически приходили на ремонт «Чажма» с «Чумиканом». Но появление там «Маршала Неделина» всегда вызывало восторг. Он перегораживал четвёртую часть бухты, его радиопрозрачный купол был виден со всех точек вокруг бухты. «Спиртовоз приехал», говорили жители. А с началом ремонта в 1991 г. он стал достопримечательностью города до такой степени, что в одном из туристических проспектов его облик попал в план будущего развития Владивостока. Жаль, что этот бренд не купил кто-то из богатых людей Приморья, не прогадал бы. Но корабль не ремонтировали — нет денег, нет желания, нет возможностей.

Первый пожар во Владивостоке на «Маршале Неделине» возник в воскресенье 24 января 1999 г. В 9 ч 45 мин в центральной диспетчерской управления противопожарной службы раздался тревожный звонок. Горел корабль, стоявший у причальной стенки на мысе Артура на входе в б. Улисс.

Прибывшие на место происшествия пожарные установили, что возгорание произошло в одной из кают. По предварительным данным, пожар возник из-за нейсправности электронагревательного прибора. В считанные минуты огонь охватил площадь в 600 кв. м, горели три каюты, электрокабель, а коридор был сильно задымлен. Охранявшие корабль трое граждан не смогли своими силами справиться с пожаром, так как никаких специальных средств тушения огня на борту просто не было. Ликвидировали очаг возгорания достаточно быстро. К счастью, никто из людей не пострадал, выгорели только каюты.

7 декабря 1999 г., через 15 лет после появления на Дальнем Востоке, на глазах у всех жителей на корабле вновь возник пожар. Что явилось причиной возгорания так и не выяснили. То ли умышленный поджог, то ли халатность. «Маршал Неделин» горит от безысходности» — очень чётко определили владивостокцы. Уникальный корабль, долгое время трудившийся на ВКС страны, в Тихом и Индийском океанах поддерживал связь с разведывательными и навигационными спутниками, орбитальными комплексами серьёзно пострадал. Но ещё в 1998 г. корабль вывели из состава ТОФ и передали на баланс организации, реализующей металлом. С тех пор корабль, оснащённый сложнейшей электроникой, просто-напросто разворовывался, с него тащили всю «начинку» с содержанием драгоценных и цветных металлов.

Пожар вспыхнул в 17 ч 30 мин в кладовой тросов румпельного отделения. Из-за того, что выгорали линолеум и краска, над «Маршалом Неделиным» поднялись густые клубы дыма. По тревоге была поднята аварийно-спасательная служба ТОФ (АСП-99), ей на помощь прибыли пять автоцистерн управления государственной противопожарной службы. Они довольно быстро локализовали возгорание, а затем сделали проливку выгоревшего помещения.

Странный это был пожар. 20 человек на борту: четверо делают вид, что что-то делают, остальные взламывают каюты, ломая переборки, хватают все что попадается. Вода у бортов бурлила — за борт выбрасывались регпатроны от противогазов, чтобы освободить ящики под «добро», все в спешном порядке переносилось с «Маршала Неделина» в пожарный катер, сбрасывалось на пирс, закидывалось в грузовики и увозилось в соседние воинские части — благо до них рукой подать. В самом начале зацепили грузовиком и, не останавливаясь, утащили огромные бухты силового кабеля.

Через полгода небольшой пожар повторился: из фальштрубы был замечен дым. На корабле не осталось почти ничего. Бомжи из б. Артур растащили всё, не осталось ни одной деревянной переборки, ни одной двери, даже зелено-голубой линолеум с коридоров срезали. В трюмах остался только чёрный металл и 6 огромных бронзовых кингстонов (их сняли следующей зимой, от чего корабль хлебнул воды и получил крен). Затем спилили алюминиевые трапы, мачту, вытащили столько металла, что корабль заметно поднялся из воды. Невыносимо больно писать эти строки.

АСП-99 сопровождала затем КИК в Индию, он так и пришел в теплые воды Индии с ледяными пробками вместо кингстонов. По причине того, что конвертовка корпуса не была проведена подобающим образом, отказался от буксировки в Индию ТБС «Нефтегаз-14» Дальневосточной Морской Компании. Позднее ледокол «Магадан» отбуксировал «Маршала Неделина» в Аланг, где и бросил его на берегу. По некоторым сведениям, продали корабль за 2,3 млн $ США.

На этом история «Маршала Неделина» не закончилась. Удивительно, но совершенно посторонние люди вновь и вновь возвращаются к теме кораблей морской ракетно-космической экспедиции. К празднованию юбилея ВМФ России Монетный Двор выпустил коллекцию монет, где «Маршал Неделин» предстал, как символ современного флота. Существуют большие полотна с изображением пр. 1914, а в 2004 году был отпечатан почтовый блок художника Ю.А. Баранова с изображением «Маршала Неделина», посвящённый 300-летию Адмиралтейских верфей. Даже в далёкой Германии выпустили набор судовых моделей, среди которых класс «Десна» и «Сибирь».

А в море и в жизни остался только «Маршал Крылов». 

«Тополь». 2004 год. 

Вечером 5 апреля 2004 г. «Маршал Крылов», отдав швартовы, под звуки военной музыки взял курс на Гавайские острова. Командовал кораблём капитан 1 ранга Игорь Евгеньевич Овсов, начальник измерительного комплекса — капитан 2 ранга Сергей Федорович Сёмин. Так начался поистине исторический дальний поход КИКа на испытание баллистической ракеты «Тополь». 15 лет не было подобных испытаний и работ, 10 лет назад прекратила своё существование 35 брКИК, 8 лет назад «Маршал Крылов» остался один. Экспедиция впервые за всю историю примерила на себя женские наряды — женщины, наравне с мужчинами, впервые участвовали в боевых расчётах. Корабль был к тому времени переклассифицирован в судно связи и приобрёл смешанный экипаж. Смог ли корабль не растерять и принять все те замечательные традиция, которые десятилетиями хранили «максютовцы»?

Неделю шли до привычного полигона. Самое интересное, что не было в этот раз ни самолётов НАТО, ни кораблей США. Мир коренным образом изменился. Неделя мигом прошла в тренировках и подготовке расчётов. Удивительно, но в экипаже почти не осталось тех, кто в полной мере «хлебнул» опыт работ по полной программе и, тем не менее, вспомнились навыки, методики, пригодился весь тот опыт, который по крупицам собирали все поколения КИКов. В гражданском экипаже работали офицеры и мичманы запаса, они-то и помогали вводить работы в правильное направление. Так же ловко и привычно отработали все тренировочные моменты вертолётчики. «Помнят руки-то!»

21 апреля 2004 г. в 3 ч ночи по камчатскому времени была сыграна боевая тревога. Экипаж разбежался по боевым постам, лётчики начали предполётную подготовку. Начался почасовой отсчёт готовностей. Через несколько часов взяли боевой курс вертолёты Ка-27ТЛ. В 7ч 40 мин поступил сигнал «Старт-1 произведён». Пролетев более 11 тыс. км, головная часть ракеты «Тополь» ярким световым пятном появляется в зоне видимости «Маршала Крылова», через несколько секунд падает с огромным столбом воды — султаном. И тут же на палубе раздаётся общий свист. Чёрт побери, при нас такого не было, свистеть в море никому не разрешалось. Не на концерте рок-группы, понимаешь! Эх, молодёжь!

Первым всегда тяжело. Не легко было и не самым первым. Но самая непростая доля всегда у последних: хуже нет, чем ждать и догонять. Впервые за многие годы судно связи - корабль измерительного комплекса выполнил боевую работу на «отлично»!

Глава из книги Курочкин А.М., Шардин В.Е. "Район закрытый для плавания. История секретных экспедиций".